Книга Игрушка палача - Эрика Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сними её, пожалуйста…
Пальцы мягко гладят гладкую чёрную кожу маски. Лицо Палача ощутимо напрягается, чуть кривоватая усмешка приподнимает один уголок рта:
– Ты будешь просить меня об этом, пока я не сдамся?
Согласно киваю, ожидая его ответа.
– Хорошо, но взамен пообещай, что всегда будешь такой же ласковой, как сейчас.
Я приникаю к его губам поцелуем, жадным и нетерпеливым, чувствуя, что он улыбается чему-то. Мягко отстраняет меня и садится в кровати, поднимает руку к шее и замирает на мгновение. Я смотрю на него, не отрывая взгляда, слыша бешеное биение своего пульса, отдающееся сильным шумом в ушах.
Создаётся впечатление, что стрелки всех часов замерли на месте и само время остановилось. В полной тишине отчётливо раздаётся негромкий звук щелчка, маска резко стекает вниз по лицу. Я сажусь напротив, жадно разглядывая его лицо. Смуглую кожу с небольшим посветлевшим шрамом над левой бровью, выдающиеся скулы и красиво очерченные мужественные губы. Прямые брови нахмурены и почти сошлись на переносице, отчего на лбу проступила морщина.
Чувствую его напряжение и ожидание, провожу рукой по лицу, разглаживая кожу, заставляя расслабиться, и касаюсь мягким поцелуем его губ. Зарываю пальцы в волосы, торчащие непослушными чёрными вихрами и выбритые наголо у висков. Встаю с кровати и тяну его за собой, к большому зеркалу. Палач встаёт позади меня, прижимая к себе, бросает мимолётный взгляд на своё отражение, и неотрывно смотрит на меня.
– Хочу запомнить нас такими… – шепчу я, стараясь запечатлеть эту картину в своей памяти.
Чувствую взгляд Палача, жадно смотрящий только на моё лицо, и через отражение в ответ смотрю в его глаза. Тёмные настолько, что нужно приглядываться очень пристально, чтобы увидеть чёрные зрачки. В них плещется беспросветная тьма. Этими самыми глазами он всматривался в лица своих жертв, вбирая их страх и последние вздохи. Знаю, насколько жестоким и безжалостным может быть взгляд этих глаз. Сквозь прорези маски всегда смотрели только эти глаза, жадные и озлобленные по-звериному. Но сейчас в них помимо тьмы плещется ещё и жажда обладания, горячая, заставляющая пылать ответным жаром. Тёмное пламя, в языках которого так сладко сгорать, и отражаться в этой тьме. Едва слышный звук разрывает тишину.
– Время вышло, – усмехается Палач, пряча лицо в моих волосах.
Над нашими головами в воздухе повисает обреченность от того, что через пару мгновений его лицо будет скрывать та самая чёрная маска. Закусываю губу, смиряясь с этим, и покорно иду вслед за Палачом, который тянет меня за собой обратно в спальню. Палач укладывает меня на кровать и ложится рядом, обнимая меня, покрывает моё лицо лёгкими нежными поцелуями, от которых странно трепещутся сердца, сбиваясь с привычного ритма.
В поцелуях Палача нет ни капли одержимости или жажды обладания, они полны ласковым теплом, не обжигающим, но согревающим. И от этой невыразимой нежности я чувствую, что внутри меня тают последние крошечные льдинки, от них не остаётся ни следа. Я и не подозревала, что он может быть таким, и что рядом с ним можно чувствовать себя так умиротворённо и расслабленно. От охватившей меня неги тянет в сон, я почти засыпаю, то выныривая из сладкой дрёмы, то вновь погружаясь в неё, слыша, как назойливо пищит передатчик на запястье Палача.
Сквозь приоткрытые веки вижу, как Палач морщится и накрывает меня одеялом, касается пальцем экрана передатчика, выводя в воздух проекцию.
– Чем обязан в столь ранний час, Император? – спрашивает Палач недовольным голосом, даже не пытаясь замаскировать свои эмоции под холодную любезность.
– У меня сработал датчик. Наверное, нет смысла говорить тебе, какой именно?
– Нет, отчего же, скажи… Я ещё не совсем проснулся и от того туго соображаю.
Я теснее прижимаюсь к Палачу, чувствуя себя словно под прицелом, когда взгляд Императора скользит по очертаниям моего тела, прикрытого тонким одеялом. Мне не надо смотреть на проекцию, чтобы знать это. Я каждой клеточкой своего тела ощущаю ледяное, пугающее касание его взгляда.
– Ты деактивировал её. Зачем?
– Захотелось полюбоваться на свою мордашку… Давно этого не делал, и боюсь, скоро станет так жарко, что подобная возможность представится мне совсем не скоро, если вообще появится…
– Пессимизм? Это что-то новое…
– Я просто не переоцениваю себя, вот и всё. Если ты закончил, я хотел бы ещё немного отдохнуть перед трудным днём.
– Девчонка видела тебя? – спросил Император таким тоном, будто ответ его совсем не интересует.
– Если ты хотел вместо неё по-родственному облобызаться со мной, надо было предупреждать об этом заранее, – издевательски хохотнул Палач, игнорируя вопрос Императора, обратив всё в злую ироничную шутку.
– Осторожнее, Пёс, не выходи за рамки дозволенного. Отдыхай. И напоминаю, что в следующий раз милое украшение на твоей шейке активизируется, взорвав твою нахальную морду.
– Я помню об этом. Всегда.
Император отключился, прерывая связь. От услышанного я окончательно проснулась, не решаясь выползти из-под уютного одеяла. За меня это сделал Палач. Он откинул край одеяла, закрывающего моё лицо, дразнящим поцелуем коснулся губ.
– О чём хочешь спросить меня, птичка?
– Это так очевидно?
– Твоё лицо как открытая книга, тем более для меня. Я ясно чувствую твоё недоумение и желание узнать о чём-то, как и некую боязнь. Спрашивай, я тебя не укушу. Или укушу, но не сильно, – с лёгкой улыбкой добавляет он после небольшой паузы.
– Ты приходишься родственником Императору?
– Да, не самый желанный кандидат для кровных уз. Хотя, наверное, обо мне он думает точно так же. Между нами не принято трепаться о родственных связях. Скорее, мы воспринимаем это как данность или досадное недоразумение. Я удовлетворил твоё любопытство?
Я медленно киваю. В голове крутится ещё куча вопросов, но не стоит вываливать их все разом. Палач и без того открывает для меня слишком многое, зачастую запретное и недоступное для фаэлина моего уровня. Кроме того, он нетерпеливо начинает целовать меня, усиливая напор, жадно исследуя тело, и мне не остаётся ничего, кроме того, чтобы уступить его горячим ласкам, растворившись в них целиком и забыв на время обо всём на свете.
Полное Собрание Совета состоялось. Император после стандартного приветствия выслушал доклад каждого из Советников о состоянии их кораблей и экипажа, призвав Советников быть краткими. И потом шокировал собравшихся заявлением о том, что отправлять корабли на Терру он не собирается, ровно как и обосновываться на Фаэле бок о бок с живущими на ней фаэлинами.
– Совет полным составом проголосует против этих решений, – непреклонно заявил Старший Советник Моргэн.
– Совет ещё раз выслушает мои предложения, взвесит многочисленные «за» и единичные «против» и примет правильное решение. То есть поступит так, как я того желаю.
